Книги из серии "Снежный человек"

0

2

* * * Наш самолет летел на север к аэродрому Теплый Ключ. Я так его представлял: снежное поле, посередине теплый источник, похожий на фонтан, и рядом, возможно, какая-нибудь морозостойкая белая пальма. На аэродроме оказалось всего три дома – два деревянных, один каменный. За домами чернела тайга. А за тайгой подымалась гора. Казалось, что она железная. Но теплого ключа нигде не было. Замерзнуть-то он, конечно, не мог! Вдруг я увидел, что на каменном доме написано белыми буквами – «Теплый Ключ».…

Березовое пугало

0

3

* * * Дрозды клевали на огороде клубнику. Они резко и жирно квохтали, подзывая приятелей. Рано утром склевывали ягоды. До половины со спелого бока. Толстые коричневые тельца упруго подскакивали в клубничных зарослях. Наглый грабеж! С криками выбегал я из дому. Дрозды, треща крыльями, стрекоча, якобы напуганные до смерти, скрывались в кронах деревьев. Следили оттуда, когда мне надоест торчать на огороде. А надоедало быстро – делать тут было нечего, если не клевать клубнику. У сарая подыскал…

Дом в снегу

0

1

– Люба, я тоже хочу! Мне тоже яйцо! – закричал, не удержавшись, Вовка. И мне, конечно, хотелось яйцо на воспитание – хоть воробьиное. Но неловко было просить у Любы. Уж лучше дома подберу – небольшое на первый раз. Люба вернулась, держа в руках два крупных белых яйца. Вадик подхватил яйцо обеими руками. Поднес ко рту и шумно задышал, согревая. – А чьи это? – недоверчиво спросил Вовка. – Пока с куриными попробуйте, – сказала Люба. – С ними-то попроще – домашняя птица. – А я не хочу курицу, –…

Камень-пламень

0

2

* * * За день, бывало, сочинялось множество стихов. – Папа! – вскрикивал я, неожиданно озаренный. – Ну-ну, – вздрагивал он, не поднимая, впрочем, головы от письменного стола. – Однажды жил хромой тюлень, и был у него приятель. Олень! – Про дружбу всегда хорошо, – соглашался папа. И озаренность ширилась, поднималась и вставала на ноги, как рассвет: – Летала-летала проворная птичка, пока на нее не наехала бричка! Здорово?! – Чего же тут здорового? – оборачивал папа унылое вдруг лицо. – Какая-то…

Китовый чемодан

0

4

* * * Как я жалел, что у меня нет такого чемодана! Да его и не могло у меня быть. Это был единственный чемодан в мире – гигантский, черный, перепоясанный ремнями, как полевой офицер. – Для одинокого человека такой чемодан – и стол, и кровать, и гардероб! – Говаривал его хозяин, наш сосед, старший промывальщик золота Октябрь Петрович. – А однажды я в нем горную реку переплыл. – Не может быть! – удивлялся я. – Да он же из китовой кожи. И правда – чемодан напоминал кита кашалота. Многие…

Когда я был лягушкой

0

0

* * * – Когда я был лягушкой, больше всего на свете любил теплые майские вечера, – сказал как-то Вадик Свечкин. – Давно это было. Еще до того, как родился человеком. Трудно, конечно, поверить. Разве можно помнить себя до рождения? Например, я лишь очень смутно припоминаю, как в полугрудных летах ползал на четвереньках под огромным, как небо, обеденным столом, дивясь разнообразию ног, ножищ и ножек. С тех пор, думаю, неравнодушен к женским. – Правда-правда! – убеждал Вадик. – И маму-лягушку как…

Конек

0

0

* * * У меня есть дядя. Нередко, похлопывая меня по плечу, он говаривает: – Примешь эстафету! Сядешь, брат, на моего коня! Легко представить, как усталый дядя подводит могучего коня. Я запрыгиваю, будто во сне, на широкую спину и – по лесам, полям, горам – неведомо куда… – Погоди! – останавливает дядя. – Определим маршрут. И рыжий конь сереет подо мной. Эдак мышеет – в масти и стати. Да и нет, честно говоря, никакого коня у дяди. Так, коньки-конечки. Иначе – охота до разных бестолковых дел.…

Крылатые слова

0

2

* * * Известно – в самом начале было слово. То есть Некто произнес его еще до того, как появились леса, моря, горы, звери и человек. Вероятно, слово летало. Только и остается летать, когда кругом пустота. Огромное, безымянное порхало во мраке, стремясь, как ночная бабочка, к будущему свету. И непременно вспоминается тут один средний родственник – генерал от воздушных сил. «Небесный генерал, – ласково говорила тетя Муся. – И фамилия крылатая – Евгений Бочкин!» Небесный генерал был к тому…

На том берегу ручья

0

0

* * * А было дело – поймал я черепаху! Смешно, конечно. Все равно, что поймал табуретку. Черепаха просто лежала у ручья, прикинувшись зеленоватым булыжником. Довольно глупая уловка – когти-то. Когти торчат! И на песке след. Видно, только приползла. Пришла на толстых чешуйчатых лапах. – Чего прячешься? – говорю. – Вот она – ты! Но черепаха и не шевельнулась – вроде тут и вроде нету. Так, булыжник с когтями. Поднял я черепаху и потряс обеими руками, как сломавшийся будильник. Поднес к уху. Панцирь…

Одинокий рыболов

0

2

* * * Когда мы спускались к реке, было видно – на льду сидит рыболов. Один единственный. Издали он казался черным столбиком. – Верно, Курилов с автобазы, – размышлял Вадик Свечкин, хорошо знавший местных рыбаков. – Он стойкий – любой мороз нипочем! На реке было холодно и ветер свистел. Тут и там во льду пробиты лунки. Иные уже заросли, затянулись. В другие мы непременно заглядывали – что там река зимой делает? Она жила, вилась тугими струями, дышала, приподнимаясь и опускаясь в проруби, будто…

Первое слово

0

1

* * * «Щи» – таково было первое слово, сказанное мной в этой жизни. Может, и прежде чего-то лепетал, но именно «щи» выловила из слабенького речевого родника нянька. – Голубь мой! – обрадовалась. – Сейчас разогрею! С тех-то пор эти «щи» надолго прилипли ко мне. В раннем детстве, не считая закармливания щами, первое слово не огорчало. Напротив, папа, бывало, хвастал перед гостями. – Только истинный россиянин может отмочить такое! Щами, как говорится, мир стоит! Знавал я человека, брякнувшего…

Сила дыхания

0

1

* * * Это сейчас я хорошо играю на трубе. Могу зорю протрубить, тревогу, отбой или, к примеру, сонатину Клементи. Кажется, с трубой родился. Но это, конечно, не совсем так. Впервые труба попалась мне под Новый год, когда я учился в пятом классе. В белом комбинезоне и заячьей маске должен был я вбежать в спортзал – затрубить, разбросать серпантин и конфетти. Репетировал со мной старшеклассник Николай Подкорытин. На нем была красная шуба деда Мороза, а из карманов торчали две трубы – золотая и…

Снежный человек

0

1

Водовоз Колодезников пошел домой, поеживаясь на ветру, – такой был бритый, как свежий спил бревна, только что годовых колец не заметно. Прежде всего глянул в бочку и увидал голое отражение, как кувшинку на воде. Нырнул, и был таков – только его и видели! Да нет! Это, конечно, для красного словца. На самом-то деле так и возит по сию пору воду в бочке. Снова оброс, как старый пень мхом, и не бреется. Годы отмеряет водами. По-прежнему мало разговорчив. Зато стал мягче, даже нежнее. Будто не снежный…

У меня в груди Анюта

0

2

А дядя Сашко купил Вадику велосипед. И ночи напролет, до самого рассвета гоняет он по улицам, без рук, с закрытыми глазами, глядя в бездонное небо. Трудно сказать, как это у него получается, и в кого он влюблен, этот Вадик Свечкин, так похожий на первых космонавтов. Хотя единственная в школе Анюта. Наша классная, по пению, Анна Павловна.

Узелок на память

0

3

* * * Когда-то мой юный дядя работал в геологической партии, в песках Кызылкум. И понадобилось сходить в соседний поселок, не дожидаясь машины. Кругом был тихий-тихий песок и маленькие тихие кустики верблюжьей колючки. Дядя шел себе и шел, полагая, что ноги выведут. А ноги рассудили иначе – попросту увели в сторону. Обычная история. Всегда одна нога пошустрее, опережает другую. А дядя тогда не знал, у какой ноги какой характер, – и долго петлял по пустыне. В конце концов увидал три пальмы…

Укушенные

0

0

* * * Однажды мы с Вадиком Свечкиным прогуливались за городом. День был солнечный. Черные вороны ходили по снегу, переваливаясь, как борцы на ковре. Было видно, какая у них крепкая грудь и тяжелый клюв. По сторонам дороги росли лиственницы. Тонкие, как удочки. Вороны садились на них и раскачивались из стороны в сторону. Вдруг я заметил, что одна лиственница качается сама собой. Пригляделся – на макушке бурундук. Мы подошли к дереву. Бурундук вцепился в ствол и замер, а лиственница все покачивалась.…

Шкаф