Я ничего не могла понять. Даже если не брать в расчет того, что Селезнев помог нам, рискуя своим служебным положением, он был на редкость приятным, располагающим к себе человеком, неглупым, веселым и великодушным. Не заметить этого могли только законченные идиоты, мои же друзья, если и страдают идиотизмом, то в относительно легкой форме. И тем не менее в своем неприятии Селезнева они были единодушны. Даже Генрих, который отличается излишней мягкостью и готовностью приветить кого попало, в присутствии…