Есть кладбища, только кладбища, могилы, полные беззвучных костей, сердце, плывущее по туннелю в темноту, в темноту, в темноту; умирая, мы словно тонем в самих себе, словно захлебываемся в своём сердце, словно с поверхности кожи падаем в пропасть души. Есть трупы, есть ноги холодные, как надгробья, и смерть притаилась в костях, как пение без певца, как лай без собаки, как звук, рождённый какими-то колоколами или могилами, растущий и влажный, подобный дождю или плачу. …
Так случилось, я устал быть человеком. Я захожу в ателье и в кино скучный и недоступный, как тряпочный лебедь, плавающий в луже воды изначальной и пепла. На глазах моих слёзы от парикмахерских ароматов. Я хочу одного — успокоиться, словно камень, я хочу одного — не видеть ни учреждений, ни аптек, ни парков, ни магазинов, ни лифтов. Так случилось, у меня устали ноги и ногти и моя кожа и моя тень устали. Так случилось, я устал быть человеком. И всё же я был бы рад до смерти…
С сознанием смутным, с пальцами моими, в теченьи медленном неторопливых вод, я опускаюсь в царство незабудок, в забытую, разрушенную залу, туда, где воздух траурный недвижен, где корни горьких трав переплелись. Я опускаюсь в сумрачные сферы, я вижу пауков, я вижу рощи из тайной, несозревшей древесины, в молчании брожу среди обломков, между волокон влажных, уходящих в живую суть земли и тишины. Материя, о высохшая роза! Спускаясь вниз усталыми ногами, я поднимаю…
Когда на различные земли, когда на страданья людские дождями падают лиловые пятна, вино удивлённо открывает двери, и в укрытие месяцев оно летит на мокрых и красных крыльях. Касаются крыш и стен его ноги, влажные, как захлебнувшиеся рты, на обнажённое лезвие дня каплями сыплются его пчёлы. Я знаю, когда приходит зима, вино не убегает, растекаясь в рыданьях, и не прячется в сумраке церкви, пытаясь согреться в сброшенном тряпье, нет, оно плывет над ненастьем, над…
Если бы я мог заплакать от страха в пустом, одиноком доме, если бы я мог вырвать свои глаза и проглотить их, я бы это сделал во имя твоего голоса — траурного апельсина, во имя твоей поэзии, которая с криком вырывается из души. Ибо во имя твоё красят в голубой цвет больницы, и строятся школы и приморские улицы, и отрастают перья у раненых ангелов, и чешуёй покрываются врачующиеся рыбы, и ежи возносятся на небо; во имя твоё мастерские портных с их чёрными ширмами наполняются…
Между кипарисами, ночами, и ветрами западным и южным, мимо птиц, магнолий, телеграмм, ты пролетаешь. Под могилами и стылым прахом, под камнями раковин замёрзших, под последним руслом вод глубинных, ты пролетаешь. Ниже, посреди младенцев мёртвых, рыб разбитых и слепых растений, ещё ниже, снова между туч, ты пролетаешь. По ту сторону костей и крови, по ту сторону вина и хлеба, по ту сторону огня и пепла, ты пролетаешь. По ту сторону вражды и смерти, …
День омрачённый падает с колоколен, будто бы вдовье трепещущее покрывало. Этот цвет, эта дрема уходящих в землю черешен, это струенье дыма, наплывающего бесконечно и меняющего окраску влаги и поцелуев. Я не знаю, понятно вам это? Ночь нисходит, поэт одинокий слышит осени конский топот; и, растоптаны, листья страха шелестят в глубине артерий. В небе — что-то густое, точно язык воловий, некоторая неясность в небе и в атмосфере. Всё возвращается на своё место: неизбежные…
Если меня спросят, где я был, я отвечу: «Там, где приходилось». Я расскажу о покрытой камнями земле, о реке, которая и длится и исчезает. Я знаю только оброненные птицами перья, море, оставленное позади, и мою плачущую сестру. Почему столько разных земель, почему день сменяется днём? Почему чёрная ночь застоялась во рту? Почему умирают? Если меня спросят, откуда пришёл, я расскажу об обломках, об орудиях постылых, о животных больших, зачастую подгнивших, о моём измученном…
Глава 1 Мы ужинали в «Трех медведях» — небольшом, уютном кафе недалеко от больницы. Это место было нашей тихой гаванью, негласным клубом для медработников. Здесь никто…
Фронтир. Том VII. Анти-Ксенонская Инициатива Глава 1 Анти-ксенонская инициатива В сектор заходил ещё один флот, мы были достаточно близко, чтобы…
Глава 1 Где-то в горах Тибета Мастер Гу Цьян заканчивал последние приготовления для Ритуала Воплощения, а из головы у него не выходила встреча с Охотником. …
Глава 1 Приближающуюся ночь разбили лучи прожекторов. Все силы родовой дружины, не задействованные в текущем патрулировании, стягивались в Горынино. Посёлок я решил сделать…
Глава 1 Система Саашели Орбита главной планеты 11-го сектора — Запускайте Рудридов! — за несколько секунд до столкновения, произнес я. Подготовка к штурму…
Глава 1: Опальный старейшина Пояс (окраины кластера). Планета Иль. Язирг. Иль — миниатюрная планета, а по мнению некоторых просто крупный астероид, повинуясь непонятной…
Глава 1 Привычно уже, проверяю «скрыт» и «предчувствие». Вешаю на контур «молнию» и…еще одну «молнию». «Фазовый сдвиг» я попробовал на стуле. Ночью. Потом обломки не знал…
Глава 1 — Аркадий Васильевич, прекратите уже мельтешить! Сядьте и успокойтесь. У меня от вас голова начинает болеть. Сейчас мы можем только наблюдать и больше никак не…
Глава 1 С разбором противников я явно поспешил. Чем ближе мы приближались к флоту противника, тем отчётливее на фоне бледно-голубого неба вырисовывались десятки чёрных…
Annotation Он преследовал её со школьной скамьи. Каждый её вздох был под его контролем. Он загонял её в угол. И, казалось, он был наивысшем злом. Так считала Алексия,…
Глава 1 Часть XIX . Битва богов. Глава 1 Горизонт загорелся алой зарёй, почти такой же алой, как туманная дымка, висящая над Пустошью. Даже песок будто бы приобрёл…
Annotation 1764 год Российская империя. Екатерина II недавно стала единовластной самодержицей. Бывший император и её муж неожиданно «скончался» от геморроидальных колик.…
Annotation Я архимаг Михаэль. За свою жизнь я повидал множество красавиц и безумных сражений. Правда в один момент сражений стало намного больше чем красавиц. Потеряв…
Пролог Автор: Грехов Тимофей. Здравствуйте дорогие читатели. По совету друзей решил попробовать писать новую книгу под названием «ЯРАР». Уже оригинальный сюжет, а не…
